Скаржинка

Глава из еще не напечатанной работы Анатолия Ивановича Богатырева «Астрахань: улицы, годы, судьбы». Интервью с автором и реквизиты для помощи в публикации книги размещены здесь. Все статьи, связанные с этой темой, публикуются под тегом «Богатырев Анатолий Иванович».

Имя Петра Михайловича Скаржинского связывается в памяти астраханцев с его делами на благо города и губернии, где ему пришлось нести нелегкую губернаторскую службу, командование Астраханским казачьим полком и сотнями, расквартированными по городам и краям, но по ордеру приписанными к полку.

На военную службу Петр Михайлович был определен в 1771 году. Человек весьма прилежный к исполнению своих обязанностей, он без всякой помощи самостоятельно и заслуженно быстро рос в званиях. Это, естественно, замечалось и ценилось начальством. Сам князь Потемкин-Таврический перевёл премьер-майора Скаржинского из сибирского драгунского полка в Таганрогский драгунский полк в 1782 году. А 14 июня 1788 года он произведен в полковники.

Пятого февраля 1790 года Петра Михайловича переводят в Астрахань комендантом с одновременным производством в звание бригадир. Через некоторое время звание «бригадир», располагавшееся в табеле о рангах между полковником и генерал-майором было упразднено. И именным Высочайшим указом Скаржинскому было присвоено звание генерал-майор.

Воинская служба в трудных местах расположения войск, ревностное отношение к порученным заданиям, приказам подорвали здоровье Скаржинского. 4 ноября 1796 года он с Высочайшего соизволения вынужден был уйти в отпуск по болезни с сохранением содержания Полностью подлечиться не удалось. И 24 октября 1797 года генерал-мацор Скаржинский ушел в отставку с правом ношения мундира и соответствующей последней должности и званию пенсией.

Обязанности командира Астраханского полка, в связи с его реорганизацией, он передал ещё раньше, 29 мая 1792 года капитану Павлу Семеновичу Попову, находившемуся в командировочной службе в Санкт-Петербурге. Письменную рекомендацию на занятие этой должности Петровым подал в Военную коллегию генерал-аншеф Салтыков. Преемник Скаржинского, человек тоже решительный, отважнный и, возможно, не очень дипломатичный, но честный. За это карьеристы и лентяи, с которыми ему приходилось служить, писали начальству доносы. И хотя вопреки всему это не вредило его службе, но здоровье подрывало…

Поскольку разговор о Попове так или иначе начат, продолжим его, прервав ненадолго рассказ о Скаржинском.

Службу Павел Попов начал в Бугском казачьем полку в 1771 – полковым писарем, в 1787 году – прапорщиком, в том же году полковым квартирмейстером, в 1790 – получил звание капитана и в июле переведен в Астраханский казачий полк. В полку был произведен в майоры за храбрость при взятии крепости Измаил (1790г.) Награжден орденом Святого Иоанна Иерусалимского и золотым крестом. 25 апреля 1799 года стал подполковником, и ровно через год – полковником.

В это время Зауральские киргизы (казахи) Меньшей орды попросили у русского правительства перейти на правый берег Урала и занять для постоянных кочевий левобережную степь у Волги Император Павел I разрешил султану Букею Нуралиханову перейти реку Урал только в определенном месте. За порядком перехода тысяч повозок, людей, скота было приказано проследить полковнику Попову. Приказ был выполнен точно и в указанный срок. Павел Семенович Попов получил 11 марта 1801 года звание генерал-майора. Но тут снова на него пошли писать кляузы. Шеф Астраханского гарнизонного полка, инспектор кордонных линий Астраханского края генерал-майор Завалишин вынужден был в 1803 году назначить предварительное следствие по обвинению Попова, в якобы превышениях властью и других служебных проступках. Попова отстранили от исполнения своих обязанностей, подвергли домашнему аресту на квартире при полку на Казачьем бугре. Следствие длилось до 1808 года. Раздутые мелочи позволили в какой-то степени считать Попова частично виновным и ему зачли в наказание время нахождения под следствием.

Всё это время он всё-таки числился командиром полка. В апреле 1815 года здоровье его сдало. 13 мая вызвал к себе на дом войскового старшину Василия Филипповича Скворцова и при свидетелях передал ему руководство полком. На другой день в четыре часа утра с кончался. Тихи, гордо, ни в чем себя не признавая виновным. Вся его жизнь была положена на алтарь служения Царю и Отечеству…

Как уже сказано было выше, в 1792году Скаржинский передал руководство Астраханским казачьим полком майору Попову. Сделал это не только по приказу свыше, но и с лёгким сердцем, как передают хорошее, перспективное дело в надёжные руки. А сам сосредоточился на благоустройстве города. Песчаная коса, наметанная перед городом, начиная от устья Кутума, уже крепко осела грунтом. На ней стали селиться люди. Но между ней и городской береговой линией Волги оставалась протока, мелевшая к осени и беспокоившая поселян в полую воду.

Из «Записок дневных о делах и вещах достопамятных», автором которых был просвещеннейший человек, знаток греческого, латинского, французского, армянского, калмыцкого, татарского языков, бывший выпускник Астраханской духовной семинарии а затем Московской духовной академии, протоиерей Успенского кафедрального собора Николай Герасимович Скопин, мы узнаём следующее: «…С весны 1794 года заложен Астраханским губернатором Петром Михайловичем Скаржинским земляной вал от Никольских ворот при въезде в кремль до Горянской улицы. Земля брата была из кремля и кладена на пучки хвороста и камыша… Возле него, начиная с самого мыса, где Кутум-река отделялась от Волги, имеет начало течению своему, начат канал для прохождения судов. Дело сие есть полезное для города…» (Большая часть земли действительно бралась с территории кремля, который очищался от старых построек и куч мусора и земли, оставшихся от слома бывших строений. Решительные действия по очистке кремля начал ещё первый губернатор Волынский. – Автор).

Если бы Николай Герасимович пожил дольше в Астрахани, наверняка от его внимательного глаза не ускользнули бы дальнейшие подробности этого канала, которому астраханцы присвоили имя Скаржинского – Скаржинка. (В конце концов сначала это несколько обустроенное русло просто называли Кутумовкой, так как по течению сверху уходила вправо из Кутума.-Авт.) Но он уехал в Саратов в январе 1806 года, откуда был родом, навсегда. Уехал, кстати, с тяжелым сердцем. И здесь его душевная боль в точности совпала с тем же чувством, с которым жил и Попов. Скопин писал: «…Город, как дитя у семи нянек без глаза. Продажность чиновников дошла почти до того, что было в Риме перед его падением…Год сей окончился плохо: клеветам был рост. Жил я или томился, не знаю. Душевное моё страдание было крайне велико – отчего даже вознамерился я удалиться из Астрахани…» И уехал. Астрахань лишилась одного из своих интереснейших бытописателей.

Текст подготовлен Владимиром Бендтом. Публикуется без вычитки.